– Тариел, какое место в твоей жизни занимает компьютер? Что это для тебя — рабочий инструмент, игрушка, лучший друг или…?
– Компьютер для меня – это, прежде всего, рабочий инструмент. И, конечно же, хранилище информации. В электронном виде я храню документы, фотографии, видео- и аудио-файлы, переписку… Да вообще все, что может пригодиться. Без компьютера сегодня просто невозможно идти в ногу со временем и оставаться в строю.
– Ты много времени проводишь в «паутинке»?
— Да, довольно много. Не меньше часа-двух в день. А иногда, если позволяет время, могу «зависнуть» и на всю ночь. Ведь Интернет — это и источник информации, и средство общения, и своеобразный органайзер.

Однажды мир переворачивается с ног на голову, рай внезапно превращается в ад, родной дом становится ловушкой, на твоих глазах гибнут близкие люди, а дети седеют от ужаса. И это не страшный сон и не кино – увы это реальность. О том, как выжить в чрезвычайных условиях, не сломаться и не опустить руки от отчаяния, рассказывает грузинка Нателе Закарая, беженка из Абхазии.

Могла ли я когда-нибудь предположить, что стану беженкой? Когда я слышу это слово, летящее иногда в спину, то думаю о том, что беженцами не рождаются – ими становятся. До этих страшных событий моя семья: я, муж Зураб, сыновья Гига и Георгий жили в Абхазии. Места там невероятно красивы: солнце, море, горы, пальмы. «Фруктовая корзина Грузии» – так называли наш Гальский район.

В Беларуси зарегистрировано три общественных объединения грузин: в Могилеве, Гродно и Минске. Согласно последней переписи населения, в нашем государстве их проживает немногим более трех тысяч. Эти люди нашли здесь свою вторую родину, многие создали крепкие белорусско-грузинские семьи.
Элгуджа Мания печет для белорусов грузинский хлеб, растит на белорусской земле своих детей и душой болеет за родину.
Он и подумать не мог, что когда-нибудь ему придется покинуть Грузию и увезти семью в далекий белорусский город Гродно. Элгуджа приехал сюда в мае 1992 года в гости к брату Руслану и его жене-белоруске Светлане с намерением убедить их переехать поближе к родне. А в августе внезапно вспыхнула гражданская грузино-абхазская война.

На том, чтобы Мзия с детьми покинула Сухуми и улетела в Москву, настоял ее муж Отар. Она сопротивлялась как могла. Несмотря на то, что их дом, где они только-только получили новую большую квартиру, пострадал от бомбардировок.
Мзия Акобия – моя коллега. Она окончила русское отделение факультета журналистики Тбилисского государственного университета, работала в газете «Советская Абхазия». Потом вышла замуж. Муж Отар Иванович Акубардия, кандидат экономических наук, был председателем потребкооперации Абхазии. У них с разницей в полтора года родились дочь Лия и сын Лаша. Они строили под Сухуми дачу, и Отар Иванович мечтал, как будет с чисто кавказским гостеприимством принимать там своих друзей. У этих людей было все, что нужно для простого человеческого счастья. И все это они вынуждены были оставить.

Подготовка материалов о беженцах стала для меня глубокой эмоциональной встряской. Думаю, с этими людьми стоило встретиться хотя бы для того, чтобы лишний раз убедиться, как много каждому из нас дается Богом и как надо это ценить. Мир, свою Родину, свой дом, семью, здоровье близких, жизнь. Потому что все это можно потерять в один миг, когда не по силам окажется воспротивиться чужой, злой воле.
Нателе Закарая приехала в Беларусь в 1993 году из Абхазии. В Гальском районе, где она жила с мужем и двумя сыновьями Гиго и Георгием, у них был большой дом в восемь комнат, построенный своими руками, большой фруктовый сад, где урожай снимали несколько раз в год, уважение и почет. Она, окончив Московский кооперативный институт, работала старшим ревизором, муж – Зураб – инженером-строителем.

Для счастья у грузина Тенгиза Челидзе, пожалуй, было все: собственный дом в живописном абхазском городке Гали, заботливая жена, двое чудесных ребятишек, мудрые старики-родители. События начала 1990-х внесли в души обитателей небольшого городка смятение, но не лишили надежды: конфликт надолго не затянется. Так Тенгиз и отвечал сухумским родственникам, то и дело сообщавшим тревожные вести: ничего, мол, все уляжется, простым абхазам и грузинам делить нечего.
Война подкралась к Гали, будто вор, под покровом ночи. Город разбудил пронзительный вой сирены. Следом разорвали тишину гул вертолетов и эхо близкой перестрелки. Люди в панике выбегали из домов и устремлялись – кто пеший, кто на колесах – в сторону Грузии. Семейство Челидзе наспех погрузилось в легковушку (не успели захватить даже документы) и отправилось в путь, ведущий в неизвестность.

Марине Колбая – не политик. Обыкновенная женщина. Может, только пережившая в свои сорок с небольшим больше, чем другим и на жизнь не отмерено. Но она говорит, что и не надо быть политиком для того, чтобы увидеть в трагедии в Беслане продолжение того же кровавого следа, который начал расползаться по Кавказу еще с момента распада Союза, с первой необъявленной войны между Грузией и Абхазией.
Марине и ее муж Тэнгис Джобава – мингрелы (этническая разновидность грузин). В небольшом городке Гали (Абхазия) они родились, там испокон веков жили их предки. И во все времена большую часть населения этого тихого спокойного города составляли грузины, где-то процентов под 60. В мире и согласии жили там еще абхазы, армяне, греки, русские.

– К войне мы не готовились. Война началась неожиданно 14 августа 1992 года. Жили мы в Абхазии, в Гальском районе. Я – грузин, жена моя – абхазка. И вдруг межнациональный конфликт. Три месяца непонятно что творилось. Декабрь пришел, все старались детей вывозить к родственникам. И я решил отвезти семью к старшему брату Руслану в Гродно. Он когда-то проходил армейскую службу в Беларуси, женился на Светлане, она из Щучина. В Гродно у них квартира была. Привез я сюда маму, жену, троих детей, младшей Манике всего полтора года было. Побыл с ними десять дней и уехал назад. Словами не передать, что такое межнациональный конфликт людей, которые всю жизнь жили вместе. В это время погиб мой брат. Даже во время похорон пули свистели. Через полгода решил я к семье ехать. После распада Советского Союза и до сегодняшнего дня, я считаю, что из всех республик самая стабильная – Беларусь.